Майли Сайрус получает свои цветы и другие почести: интервью

Суперзвезда рассказывает о своей первой победе на «Грэмми», дружбе с Бейонсе,  о том, что на самом деле значит для нее быть «матерью», тренировках на каблуках, награде от «Disney» и перезапуске собственного благотворительного фонда в новом интервью для W Magazine. Читайте перевод ниже.

Верная себе, Майли Сайрус пронеслась по «Грэмми» в этом году, как мячик для гольфа. С космическими волосами она появилась на красной дорожке в рискованном платье ручной работы от Maison Margiela, сшитом из 14 000 золотых английских булавок, — первом из пяти эффектных нарядов. Она исполнила Flowers, самый продаваемый мировой сингл прошлого года, в блестящем винтажном стиле Bob Mackie, изображая лицо и отпуская колкости («Почему вы ведёте себя так, будто не знаете эту песню?») с апломбом Шер 70-х. Надев на одно плечо расшитый блестками кастом от Gucci и Сабато Де Сарно, певица-ветеран приняла награду «Запись года», подмигнув и слегка подтолкнув локтем в знак признания того, что это ее самая первая победа на «Грэмми». «Эта награда потрясающая, но я действительно надеюсь, что она ничего не изменит, потому что вчера моя жизнь была прекрасна», — сказала она, прежде чем пошутить о том, что она станет коммандосом на самом большом музыкальном вечере.
Сайрус наконец-то завоевала уважение индустрии после десятилетий изоляции: сначала как дочь кантри-певца Билли Рэя Сайруса, затем как мечта подростка из диснеевского мультфильма, а позже как сторонница откровенной женской сексуальности. «Ничего удивительного, — сказала мне Сайрус как ни в чем не бывало, — но я занимаюсь этим уже 20 лет, и это первый раз, когда меня воспринимают всерьез на «Грэмми»? Мне было трудно понять, что это за измерение, потому что если мы хотим поговорить о статистике и цифрах, то на чем, черт возьми, я остановилась? И если вы хотите поговорить о влиянии на культуру, то на чем, черт возьми, я остановилась? Дело не в высокомерии. Я горжусь собой». В последнее время у Сайрус, похоже, все складывается наилучшим образом. Песня II Most Wanted, исполненная в дуэте с Бейонсе в альбоме COWBOY CARTER, недавно стала 13-й песней Сайрус, попавшей в топ-10 чарта Billboard Hot 100. Спустя почти два десятилетия после того, как она в возрасте 13 лет прошла прослушивание на роль Ханны Монтаны, она собирается стать самой молодой артисткой, удостоенной звания легенды «Диснея». Здесь Сайрус рассказывает о своем образе, о том, как она ходит на каблуках, и о том, как она справляется с тонкой гранью между тем, чтобы быть поп-идолом, и тем, чтобы быть частным лицом.

Твоя крестная, Долли Партон, сказала о тебе следующее: «Она никогда не останавливается и всегда в курсе всего, что касается бизнеса, записей и людей, которых я должна знать и с которыми должна работать».

Майли Сайрус: Долли была мне как мать. На самом деле, я как раз читала этот факс, который она прислала мне два дня назад.

Отправка факсов Долли — это на 100 процентов часть моей фантазии о работе с 9 до 5.

МС: Больше никто не отправляет факсы. Мне буквально приходится обращаться в офис моего адвоката, потому что адвокат — единственный человек, который все еще может принимать факсы. Долли написала мне: «Как сильно я тебя люблю? Так сильно, как только может вместить мое сердце, и так далеко, как только могут дотянуться мои руки». У меня перехватывает дыхание. Я просто очень сильно люблю ее. На прошлое Рождество она подарила мне целый манекен, выполненный в ее пропорциях и в ее наряде. Это так важно.

Выступление с Flowers на «Грэмми» набрало более 33 миллионов просмотров на YouTube. Как к этому подготовиться?

МС: Я написала на своей доске желаний, что хочу прийти на «Грэмми» с детской уверенностью, как ребенок, который не боится нырнуть на глубину или сделать сальто назад, потому что не знает, что ждет его по другую сторону. Я, 12-летняя, вышла поиграть, в то время как я, 31-летняя, была Бобом Маки с пышной прической.

Сабато Де Сарно (Sabato De Sarno) из Gucci, ваша подруга и коллега, сказала, что вы — «вулкан творчества», которая «берет вас за руку и заставляет войти в ее мир, не давая вам времени осознать это».

МС: Мы с Сабато мгновенно стали близкими друзьями. Он один из тех людей, которым, независимо от того, переживаю ли я трудные времена или праздник, я могу позвонить и почувствовать, что меня услышали и о нас заботятся, что так редко встречается в мире моды. Я всегда пользуюсь ароматом Flora от Gucci. Он стал частью моей индивидуальности. Вы знаете, как определенный запах может вернуть вас в дом вашей бабушки? Посреди хаоса я как будто чувствую, кто я на самом деле. Мои друзья знают, когда я бываю у них дома, по запаху.

От вас не только хорошо пахнет, но и вы стали источником вдохновения в Интернете.

МС: Я придерживаюсь исключительно чистого образа жизни. Трезвость — важная составляющая моего образа жизни. Как и у любого спортсмена, у меня есть мантра: «Тренируйся так, как ты выступаешь». Вот почему я тренируюсь на каблуках. Тренажерный зал выглядит очень сурово, но у меня есть босоножки от Gucci цвета слоновой кости, потому что они напоминают мне о Мэрилин Монро. В основном я тренируюсь на каблуках. Я заинтересована в феминизации пространства для тренировок, потому что большая часть тренажеров уродлива.

Каблуки никогда не снимаются?

МС: Я хотела сказать, что сегодня я совершенно не похожа на обычного человека. У меня определенно есть личность — расширенная, полностью реализованная версия самой себя, к которой я прибегаю как исполнитель. Но есть и такой уровень моей жизни, который является очень интимным, священным и тайным. Иногда я забываю поговорить о вещах, которые являются обычной частью моей повседневной жизни, например, о переписке с Бейонсе. Я думаю, что это действительно приятная часть наших отношений, потому что за последние пару лет я действительно ограничила свою личную жизнь и то, чем делюсь с общественностью. Она такая же. Часть наших отношений — это безопасность между нами. Написание песен или сама работа — это лишь малая часть моих отношений с ней, или с Долли, или с кем-либо еще. У нас с ней есть отношения, но только не у нас самих. И мне это нравится.

Как II Most Wanted попала в COWBOY CARTER?

МС: Я написала эту песню около двух с половиной лет назад. Моя мама всегда говорила: «Я так люблю эту песню». Поэтому, когда Бейонсе обратилась ко мне по поводу музыки, я сразу же подумала об этом, потому что это действительно касается нашей дружбы. Я сказала ей: «Нам не нужно играть кантри, мы и есть кантри. Мы были кантри». Я сказала: «Знаешь, поскольку ты из Техаса, а я из Теннесси, в этой песне будет много от нас». Написать песню для Бейонсе , а не просто спеть, было воплощением мечты.

Это первый раз, когда вы двое сотрудничаете?

МС: Мы выступали вместе, когда я была совсем маленькой, лет, наверное, в 14, на благотворительном концерте Stand Up to Cancer. Я была зажата между Бейонсе и Рианной, которые были, знаете ли, ростом выше 175 сантиметров и на каблуках. Их бедра были мне по плечи. Они были сильными, полностью реализовавшимися взрослыми женщинами, и я почти уверена, что у меня были брекеты на задней поверхности зубов. Они защищали меня. Моя мама помогала некоторым девочкам — джинсы Николь Шерзингер были ей велики, поэтому моя мама пошла в магазин H&M и купила ей пояс с золотыми заклепками, чтобы она могла выступать. Этот пояс до сих пор хранится у моей мамы. На днях я была в ее гардеробе и спросила: «Какого черта у тебя этот пояс с золотыми заклепками, который предназначался для Николь Шерзингер?» В то Рождество Бейонсе прислала мне куртку House of Deréon с надписью «Майли» на спине золотыми заклепками, которая мне больше всего нравится, и джинсы с моим именем на спине. В одной из своих песен, Cattitude, я пою: «На свое 16-летие я получила Дереона из дома королевы».

У вас обеих с Бейонсе  матери были вовлечены в вашу карьеру.

МС: Одна из тем, о которых мы пишем в сообщениях, — это наши отношения с нашими матерями. Как и ее мама, мисс Тина, моя мама тоже Магистр инженерных наук. Многие люди называют ее мамой, так что мисс Тина является матерью не только для Бейонсе, но и для ее поклонников. Мы обе выросли, каждая по-своему, с мамами, которые были для нас всем. Моя мама была моим визажистом, парикмахером, швеей, стилистом, тур—менеджером, то есть настоящим менеджером. Слово «мать» — это самое всеобъемлющее слово. Матерью может быть Рупол, матерью может быть Бейонсе. Наши фанаты называют нас «мамами».

Говоря о материнстве, десять лет назад вы основали некоммерческую организацию Happy Hippie для ЛГБТ* и бездомной молодежи. Как развивалась миссия с течением времени?

*запрещен в России

МС: В моей жизни нет ничего необычного. Пение с Бейонсе или выступления с Ру неотделимы от моего фонда. Для меня было действительно важно, чтобы мой фонд рос и развивался. Happy Hippie общается со своими поклонниками в том возрасте, в котором я была на момент его запуска — 2018= 2021 год. Но теперь я переименовываю ее в «Фонд Майли Сайрус», чтобы платформа могла способствовать более взрослому общению. Дело не в том, что с Happy Hippie покончено, это просто своего рода взросление. На самом деле «Фонд Майли Сайрус» — это мать Happy Hippie. Я называю это «Фондом Матери». Работая с Happy Hippie в тесном контакте, я видела, как эти дома, особенно в бальной культуре, используют слово «мать» и создают разные семьи. Таким образом, празднование и почитание наследия выдающихся матерей, будь то мисс Тина или мама Тиш, на самом деле является миссией «Фонда Майли Сайрус». Используя слово «мать», мы можем говорить о планете, мы можем говорить о сельском хозяйстве, мы можем говорить о медицине, мы можем говорить о несправедливости, о репродуктивном уходе.

В этом году вас чествуют на церемонии вручения премии Disney Legends Awards за то, что вы «вышли за рамки креативности, бросили вызов общепринятому мнению и нарушили ограничения статус-кво». Итак, мисс Ханна Монтана.

МС:  Я расстроена. Это место, где можно отпраздновать как начало учебы в Disney, так и ее окончание. В целом, это был отличный и безопасный опыт. У многих карьера длится 50-60 лет, но моя карьера длится почти 20 лет, а мне 31 год. Я провела на публике большую часть своей жизни, чем когда-либо. Говорят, что творческий взрослый — это выживший ребенок. В детстве я очень много работала. Я не ходила на выпускной бал. Я не ходила на танцы. У меня не было такого большого опыта общения и времени на друзей. «Дисней», они очень хорошо справлялись с тем объемом работы, который я проделывал в детстве. У меня нет никаких дурных предчувствий по этому поводу. Это чистая правда. И поэтому я думаю, что они должны вручить мне эту награду. Я рада отпраздновать это вместе с фанатами. Кое-что, о чем я хотела с вами поговорить, — это празднование в противовес соревнованию, потому что соревнование на самом деле меня не интересует. Я не воспринимаю других артистов как соперников. Артисты- это не то же самое, что спортсмены, которые играют в игру с нулевой суммой и ведут счет. В искусстве нет оценки.

Тем не менее, ваши недавние победы кажутся запоздалыми. Это, должно быть, в некотором смысле освобождает.

МС:  Я действительно хотела, чтобы Flowers стала праздником храбрости, потому что я выступаю из страха. У меня не всегда был такой страх перед выступлениями, как сейчас. Но провести два года в одиночестве и видеть не более одного человека в день во время карантина, осознавая, что миллионы людей смотрят «Грэмми», — это большой шок для нервной системы. Любой, кто когда-либо ставил себя в положение, когда за ним наблюдают или оценивают, — смелый человек. Не имеет значения, восемь это человек или восемь миллионов — этот страх никуда не делся. Перед тем, как выйти на сцену, как раз в тот момент, когда должен был подняться занавес, я закричала во всю глотку: «Я свободна!» Когда мне было 20-21 год, это могло бы звучать скорее как «Мне насрать, что думают люди. Я просто остаюсь собой».

Я думаю, мне нужно чаще кричать “Я свободна!”.

МС: Мне нравится быть взрослой. У меня есть правило: я ни на кого не смотрю снизу вверх. Я просто смотрю, что позволяет мне видеть мир таким, какой он есть на самом деле, а людей такими, какие они есть на самом деле. Я почти каждый день смотрю на себя в зеркало и говорю: «Я женщина». Сейчас мне 31, а я до сих пор не знаю, хочу я детей или нет. Я чувствую, что мои поклонники в некотором роде мои дети. Я слышала, как Долли тоже так говорила, потому что у нее не было детей.

Недавно вы сделали кафер на Psycho Killer, для альбома Talking Heads. Несомненно, Дэвид Бирн может претендовать на роль матери.

МС: Дэвид — определенно, определенно «мать». Мы с Дэвидом друзья. На этой конкретной обложке я по-настоящему поэкспериментировала со звуками Psycho Killer, потому что именно об этом говорят Talking Heads и их альбомы. Я хотела, чтобы песня звучала так, как будто Кайли Миноуг встречается с агрессивным индастриал-дэнс-дрим-попом. Так что это определенно не Psycho Killer, которого все знают.

Кавер-версия — это как музыкальное альтер-эго, которое вы понимаете лучше, чем кто-либо другой.

МС: Так что я хотела бы снова сняться в кино. Но роль действительно должна быть подходящей, поскольку людям довольно сложно увидеть меня насквозь и вжиться в роль. Персонаж должен быть либо продолжением меня самой, либо кем—то — или чем-то — с индивидуальностью, способной превзойти мою собственную. Мне нужен персонаж, который был бы больше меня.

Автор: Алекс Хоугуд
Перевод: Елизавета Кострова
Фотографии: Аласдэр Маклеллан
Стилист: Сара Мунвес